Можно сразу впасть в скорбный тон и посетовать на странную ситуацию, которая сложилась в России и не только.

Отечественную музыку знаем начиная с М. И. Глинки, слышали слова «хорал», «месса», «оратория». А что было до Глинки у восточных славян? Это известно немногим. Предполагают, что существовала народная музыка: песни и народные инструменты. Это правильно.

О духовной музыке знают меньше. А ведь стержнем древнерусской культуры очень долго была вера, именно в храмах рождалась живопись и музыка. Они уникальны. Но если об иконах знают все и во всем мире, то о древней церковной музыке знают очень мало или почти ничего.

А ведь древний знаменный распев был, по словам академика Б. Асафьева, «монументальнейшим сводом мелодических сокровищ». Поговорим просто о фактах, вне оценочных суждений.

Практическое устроение певческого дела связывают с именами святого Феодосия Печерского (1008–1074), одного из основателей Киево-Печерской лавры (ныне Украина), и святителя Кириллы Туровского (1130–1182, Туров, сейчас – Беларусь). Последнего даже называли «русским златоустом».

Знаменное пение, знаменный распев (роспев) – это и есть древнейший тип восточнославянского богослужебного пения.

До сих пор не могут прийти к единому мнению, как сложился знаменный распев. Существуют две полярные точки зрения. Первая – что это совершенно уникальное и самобытное явление, вне всяких внешних воздействий: уже в XI веке церковное пение в Киевской Руси обладало «весьма внушительным объемом своих книг и мелодиями столь твердыми и народными, что они сохранились до наших дней».

Противоположная точка зрения соотносит знаменный распев с византийской традицией. Истина, как водится, посередине, но можно с уверенностью говорить о том, что даже при некоторых заимствованиях образовался оригинальный стиль пения, мало общего имеющий с византийским одноголосием.

Возникло и уникальное нотописание (обозначение нот). Если точно известно, что на Западе «придумал ноты» монах Гвидо Аретинский, то кто «придумал ноты» у восточных славян – неизвестно. Предполагают только, что это случилось приблизительно одновременно с созданием славянского алфавита.

Очевидно, что знаменная нотация не была откуда-то скопирована, а выработана еще в XI веке в Киевской Руси и распространялась уже оттуда, в том числе и дальше на юго-запад.

Итак, церковные песнопения были «положены на знамя» – то есть на своеобразное нотное письмо. Тем самым к изустной традиции передачи музыкальных знаний и практики добавилась письменная.

Знамена, или невмы, могли быть простыми или составными – показывать только высоту звука или целый мелодический ход. Знамена называют еще Крюки (в иностранных языках так и сохранилось – Krjuki, Kryuki). Появились и первые певческие «азбуки» с толкованием символов – знамен (крюков).

У крюков были названия, они замечательные: крюк простой с сорочьею ножкою и подчашием; крюк мрачный с оттяжкою; крюк светлый с подверткою; стопица с очком ; переводка с облачком; дербица с точкою; двойная запятая со статьею; скамейца тресветлая; статья с крыжом; змийца со статьей; два в челну с оттяжкою; стрела мрачнотихая с протягненным облачком; стрела трясоповодная; паук со статьей; голубчик борзый.

Свыше 200 знаков, и разве это похоже на до-ре-ми-фа-соль-ля-си? К крюкам добавлялись указательные пометы или киноварные знаки – «ломительная», «качка», «зевок» «воспятогласная кавычка» и другие.